Обязанности (НИЙАМА)

 

Обсуждать некоторые возможные проявления йамы нам часто приходилось на примере общественных явлений, ибо действие правил йамы наиболее очевидно в обществе и является наиболее общими правилами упорядочения человеческой жизни. Правила йамы устраняют внешнюю и внутреннюю вражду, столкновения и конфликты, служат сохранению и созданию благоприятной окружающей среды — природной, мысленной. Они также являются подготовкой человека к созерцанию «умиротворением» этой среды.

Следующая часть или член (aṅga) йама — обеты, в основном, выступающие как общечеловеческие заповеди, то нийама — воспитывающие личные обязанности.

Строго говоря, выполнение правил нийамы не относится к нравственным основам йоги. Это, скорее, создание или взращивание в себе некоторых навыков и привычек, необходимых для дальнейшего продвижения в йоге. Это воспитание таких качеств характера — последовательности, терпения, упорства, образованности, целеустремленности и др., которые позволяют занимающемуся больше углубиться в себя и стать более независимым от происходящего во внешнем мире. Может даже показаться, что обязательства (нийама) несколько противоречат обязанностям (йама): если совершенное исполнение последних вед`т к совершенному самоотречению, то выполняемые обязательства нийамы — как бы возвращают упражняющего к занятиям над собой «для себя».

Осуществляющий йогу продолжает дисциплинировать своё сознание. Правила нийамы носят меньше связаны с общественными отношениями, для окружающих менее очевидны более личны и самостоятельны, чем йамы. Если упражняющийся удалится в лес или укроется в горной пещере, он избежит многих ситуаций, могущих соблазнить его на нарушение требований йамы, но требования нийамы он должен выполнять и в полном одиночестве.

В этом подозрении есть некая доля истины, однако, здесь не противоречие, а отношение динамического равновесия. Ибо, поставив целью совершенное исполнение требований йамы, человек может отдать жизнь за какое-нибудь насекомое, не выполнив более высоких задач познания Истины.

Памятование высшей цели не позволит нам остановиться на каких-либо первоначальных шагах практики, "зациклиться" на выполнении не решаемой в данный момент задачи, вместо того, чтобы двигаться вперед. И если мы не способны сейчас выполнить то или иное требование йамы, у нас есть возможность правилами нийамы обрести силы и терпение для её решения и стойкость, чтобы не отчаиваться от неудач и срывов.

 

Очищение. Средства и следствия очищения

 

Первое правило нийамы — śauca (от глагольного корня śuc — "быть чистым", "очищать") — это очищение, чистота.

Очищение — неотъемлемая часть всех развитых, а также многих архаических и сектантских верований. Пророк Мухаммад утверждал, что очищение есть одно из условий истинной веры и предписывал правоверным помимо поста, молитвы и омовения, промывать нос водой, ибо "во время сна в носу поселяются духи", и чистить зубы. Огромнейшее значение внешней и религиозной чистоте придается в индуизме, обряды которого толкуются, прежде всего, как очищение ума и тела от мирской нечистоты. Так, в процессе службы (пуджа) Богу, бхактовое поклонение образу божества включало очищение тела, места поклонения, самого образа (мурти), ритуальных предметов, ума и приносимой жертвы.

 

 

Омовение как священнодействие. Паломник в водах Ганги у Варанаси.

 

Обычно чистоту или нечистоту понимают как свойства тел или предметов и мест. Грязь чаще замечают — на улицах, в доме, на одежде и теле... Но устоявшиеся в языке словосочетания "грязное дело", "грязная ложь", "грязные мысли" и т. п., свидетельствуют о представлении, что существует нечистота и в речи, и в уме. И древнерусское слово “грех” этимологически родственно понятию "грязь".

Задача очищения решается двухступенно — сначала усердным телесным очищением, а затем очищением ума. При этом считается, что главное — чистота ума.

В смрити и толкованиях на них говорится, что грешные действия, выполняемые сознательно требуют вдвое больше очистительных обрядов, чем несознательные.

Чтобы достичь Освобождения, йогин должен сделать свой ум неподверженным влияниям извне или изнутри его самого и постоянно направленным к Освобождению. Для этого ум должен быть сначала очищен от свойственной ему нечистоты в виде порочных устремлений и склонностей.

Согласно большинству толкователей Йога сутры шауча означает очищение тела и ума. Поэтому очищение подразделяется на внешнее и внутреннее. Внешнее очищение — это очищение тела и окружающего его пространства различными приемами и веществами: поддержание тела в чистоте с помощью омовений, стирки одежды, уборки места обитания, принятия чистой пищи и проч. "Неопрятный человек не может быть йогом" (Вивекананда).

Очищение внутренностей особыми приемами хатха йоги — нети, басти, дхаути, шанкха пракшалана и другими[1] включаются во внешнее или наружное очищение.

Тот, кто серьёзно решил посвятить себя йоге, должен отказаться от спиртного, курения, сквернословия, разврата, общения с людьми, закореневшими в этом, и прочих загрязнителей, идя к чистоте телесной, словесной и умственной.

Ибо источник всех грехов — замутнённое, загрязнённое, осквернённое сознание.

Изначально чистое сознание корысть покрывает коростой, ложь разъедает его, словно ржою, вино замутняет виной. Поэтому в перечне великих скверн (mahā pāpa) — пьянство стоит наряду с убийством.

Л. Н. Толстой приводил такую притчу. Однажды в келью подвижника проник злой дух в виде раненого ворона и, приняв свой истинный облик, под угрозой смерти предложил ему на выбор три греха: убийство, совокупление с женщиной или опьянение. Подвижник подсчитал, что выпить — меньшее зло. Но став пьяно-невменяемым, пошёл в деревню, попрелюбодейстовал там с женщиной, а потом совершил и убийство, защищаясь от набросившегося на него мужа.

Внутреннее очищение, согласно Вьясе, заключается в удалении нечистоты ума. Очищение ума является первой целью большинства из 8-ми ступеней Йога даршаны. По пяти соcтавляющих йамы и нийамы, техники произнесения слога ОМ (пранава джапа), просветления сознания (читта прасадана), созерцательные процессы самьямы и даже асаны и пранайамы прямо или косвенно направлены на умственное очищение.

Чистота связана с довольством и подвижничеством (тапасом), о которых чуть ниже. Довольство ума понимается как одно из средств очищения его от разнообразных стремлений. Поддержание чистоты требует также определённого самообуздания: надо удерживаться от загрязнения, очищать тело и одежду, не есть, чего ни попадя и т.п..

"Только практика подвижничества способна устранить нечистоту, обусловленную загрязняющими препятствиями", с устранением которых "возникают телесные совершенства, а также совершенства органов чувств" (объяснение Вьясы на Йога сутру,2.43).

К очищающим ум действиям (парикарма) добавляются также взращивание в себе положительных мыслей и чувств — вытеснение пришедшей дурной мысли противоположной дружелюбие, сострадание, желание добра всем существам и уравновешенность и безразличие к порокам других. Это позволяет избежать недовольства другими, что также является выполнением  другого правила ниаймы — довольства.

От точки зрения во многом зависит и постановка, и достижение цели. В индоарийском наследии эта цель — Освобождение, которому и служит очищение. "Если есть шуддхи (Чистота) мукти (Освобождение) достижимо и невозможно до него" (Шри Ауробиндо "Йогическая садхана")

Если же человек понимает, что очищение — это лишь одно из средств самопознания и совершенствования и правильно выполняет его, не впадая в одержимость, он получает и то, что он желает, а иногда и то, что не подозревает. Производящий очищение ради счастья в этом мире, идёт к избавлению — от хворей и горестей, связанных с нездоровым телом, к свободе сознательного управления им и более отвлечённой — ибо ум не отвлекается больше на телесные страдания, — мысли.

Мысль уже меньше привязана к телу. Когда человек тщательно соблюдает чистоту тела, он начинает понимать, что оно нечисто — относительно чистого сознания. В йоге очищение должно было на первом этапе привести к виденью пороков тела, его нечистоты даже в том случае, если оно постоянно обмывается водой, очищается посредством шаткарм и пр.

“От чистоты (достигается) отвращение к собственному телу и нежелание соединения с другими (телами)" (Йога сутра, 2.40). Эту сутру Вьяса объясняет так: "Наблюдая истинную природу телесности и желая освободиться даже от собственного тела, ибо видящий, что оно остаётся нечистым и после очищения землёй, водой и прочими (средствами) — может ли йогин стремиться к соединению с другими телами также в высшей степени нечистыми?"

Усердным очищением достигается сосредоточенность, обуздание чувств, возможность Самопознания (Йога-сутра, 2, 40-41). Тогда он понимает, что загрязнённое грехами сознание закрывает свою собственную сущность.

Абхйантара, внутреннее очищение, достигается развитием доброжелательности ко всем живым существам, наслаждающимся счастьем, сострадание к испытывающим страдание, радость по отношению к добродетельным, беспристрастность к обладающим пороками. Такой очищенный ум становится устремлённым к одной точке (экаграта) и достигает устойчивости (Йога бхашья, 1.33).

Очищение ума может происходить также в общении со знающим и высоконравственным человеком, при чтении и слушании Писаний и другой возвышающей ум литературы, в красивых и почитаемых местах и храмах и, конечно, направленным на Высшее созерцанием.

"Ибо равного знанию здесь очистителя не бывает;

его преуспевший в йоге в себе со временем открывает" (Бхагавадгита, 4, 38).

И естественно, тогда у человека появляется нежелание общаться с людьми, нечистыми телесно и мысленно. В выродившихся образцах это глубинное чувство проявлялась в кастовом обществе представлением, что взгляд или тень неприкасаемого оскверняет дваждырождённого.

Эти предупреждения не для того, чтобы, полный гадливости к собственному телу читатель, за версту шарахаясь от других воплощённых и нечистых, бросился к Освобождению, но чтобы он ясно представлял, в границах каких целей он будет выполнять очищение и какое психологическое состояние может возникнуть при этом.

Когда человек начинает заниматься различными очистительными упражнениями, его подстерегает опасность впасть в боязнь оскверниться или в недовольство собой и миром: тело нечисто, среда загрязнена отходами, а мысль — желаниями, мир полон скверны и пороков, совершенная чистота недостижима... И его охватывает скорбь, уныние и угрюмость, у него пропадают аппетит, сон и жизнелюбие и пр. Или, напротив, появляется излишне-торопливое чувство — быстрей бы покинуть этот "грешный” мир. Это два проявления недовольства делают невозможным созерцание.

 

Довольство

“Довольство предохраняет даже от простуды”

Ф.Ницше

 

Неудовлетворённость, которую на Западе часто превозносят как один из главных двигателей прогресса, на Востоке — черта, скорее, отрицательная. Среди трёх прекрасных дочерей Мары, пытавшихся своей привлекательностью отвлечь внимание Будды от Истины, наряду с Желанием и Наслаждением была Неудовлетворённость.

Человеку недостаточно скромного благополучия — материального или психологического, — он не мирится с прозябанием, стремится к новому, не хочет застаиваться, застыть на месте. Это, с одной стороны, прекрасно. Но плохо, когда человека начинает снедать непрекращающееся чувство недовольства и это восхваляется как его добродетель. Карл Маркс в юношестве писал стихи: “Не могу я жить в покое”... (что там дальше? что-нибудь о упоеньи боя?) Кажется, с покоем в своей личной жизни он не слишком боролся, но уж точно — учение его лишило покоя и жизни миллионы людей.

Тут он не нов. Вообще, ныне господствующие идеи отсутствия вечной души, теория прогресса, погоня за прибылью и безудержное потребление привели к смене жизненных предпочтений. Человека призывают не к спокойной безмятежной жизни, а к действию, нацеленному на успех и тем лучший, чем он быстрее. Идеалом становится человек, “пробившийся в жизни”, “пользующийся успехом” — удачливый бизнесмен и политик,. кино-, поп- или спорт-звезда.

Современные люди живут неестественной жизнью в неестественном обществе и неестественных условиях. Они постоянно гонятся за новым, бóльшим и лучшим в виде денег, вещей, должностей, книг, известности и пр., отвлекаясь тем самым от главного и действительно нужного и лучшего — самопознания и покоя. Подражают каким-то слепленным массовой информацией кумирам и примерам поведения, гонятся за модой, стремятся к престижной и высокооплачиваемой профессии, которая делает их несчастным или потому, что они не обладают необходимыми для неё качествами или потому, что она не нравится. Ради выгоды, а не высшей цели они вынуждены притворяться, унижаться, общаться с неприятными людьми... Они пребывают в состоянии вечного недовольства, и их мятущиеся таким образом умы находятся в постоянном волнении и напряжении.

Наверное, каждый в своей жизни встречал человека, всем и всегда недовольного. Недовольного, что живёт в такой “дерьмовой стране”, где такой ужасный народ, временем, когда он родился (“вот если бы в античности или в XVIII в.!), властью, которая правит, транспортом, который плохо возит, погодой... да и вообще всем, на что обращает внимание. Некоторых чувство неудовлетворённости побуждает "переделывать" мир, и для мира это может быть очень плачевным, впрочем, как и для этого "созидателя".Иные постоянно заняты выискиванием и обличением в других недостатков, ошибок, дурных намерений и плохих поступков.Упрекают других в эгоизме, чёрствости, грубости, самомнении, жадности... Они, кажется, вообще неспособны сказать что-то доброе о другом.  Кажется, даже находят в этом какое-то наслаждение.

Похоже, это извращённое желание того же довольства собой.

Человеку хочется ощущать себя хорошим: честным, справедливым, красивым, умным, смелым. Но много таких, которые добиваются этого приятного чувства не улучшением себя, а унижением других. Способ стар, как мир: оплевать и огадить других, чтобы на их фоне выглядеть чисто и красиво.

Такое состояние — проявление тёмной, мрачной (тамас) сущности ума.

 

Полагают, что неудовлетворённость — одна из самых сильных пособниц неведенья (авидья), ибо она является причиной прошлых и будущих желаний, побуждений и мыслеобразцов (васан, самскар), иначе, различных нежелательных комплексов, которые, разрастаясь, приводят к психозам. Как правило, вечно недовольный человек неспособен на высокие творческие и общественные достижения.

Тяжело жить не только ему, но тягостно с ним и другим. Ядом своим они отравляют не только свой ум, но и окружающую мысленную среду. Лучше держаться от таких злопыхателей подальше.

Поэтому состояние довольства, удовлетворённости (saṅtoṣa) является одним из важнейших правил нийамы. Корень этого правила опять же надо искать в общеиндийских основаниях. В уже приведённой выше цитате из дхармашастр одним из источников дхармы считается самоудовлетворённость (ātmattuṣṭi)

Довольство предполагает удовлетворённость своим местом в жизни, своими занятиями — профессиональными и иными, средствами, которые даёт его профессия и дело. Причём идеал — когда знающий "нежданно-данным доволен, независтлив и нераздвоен" (yad ṛccha lābha saṅtuṣto dvandvātīto vimat saraḥ — Бхагавадгита, 4.22), то есть доволен тем, что приходит без особых усилий с его стороны (или иначе — что даётся Богом) и не чувствует зависти к более удачливым, красивым, богатым, умным и т.д. Довольство необходимо, чтобы противостоять натиску бытовых трудностей, не быть глубоко задетым и увлечённым ими. По современным наблюдениям люди, удовлетворённые своим делом, даже болеют гораздо реже.

Довольство ничего общего не имеет с тупым самодовольством, самолюбованием, тщеславием, самомнением и неприятием других мнений, гордыней или требованием "плодов" за своё "подвижничество". Довольство — это умеренность и удовлетворение своими природными качествами и своим путем к Истине, каким бы скромным он ни был.

Шри Рамакришна рассказал как-то такую притчу. Однажды великий мудрец и вестник богов Нарада шёл в небесный мир Вайкунтху, дабы лицезреть Вишну. По пути ему встретился ухаживающий за плодовыми деревьями садовник. Узнав, куда идет Нарада, он попросил узнать у Всевышнего, когда он достигнет Избавления. Нарада пообещал. Потом на его пути оказался крестьянин, который обратился к нему с той же просьбой. На обратном пути Нараду уже ждал крестьянин, который нетерпеливо спросил: "Ну что тебе сказал Бог"? Нарада передал, что ему предстоит освободиться через 50 лет. Крестьянин загоревал, заплакал: "Как! Я повторял имена Бога, я молился, я размышлял, я день и ночь упражнялся в йоге! И мне ещё ждать 50 лет"!

Нарада пошёл дальше и, встретив садовника, передал ему, указывая на ближайшее раскидистое дерево: "Тебе предстоит ещё рождаться столько раз, сколько листьев на этом дереве". Садовник был вне себя от радости. Он был счастлив. Он запрыгал в восторге: "Итак, я достоин"! И его радостный восторг сжёг все его грехи в один миг, и он тотчас получил божественное видение, тогда как бедный земледелец, скорбевший о 50 годах, не сподобился этому.

Своим делом довольный вскоре человек успех обретает (Бхагавадгита, 18.45).

Поэтому не берите на себя несвойственного или непосильного для вас дела.

Довольство в йоге выступает в виде удовлетворённости своим вероисповеданием, учителем и тем упражнением, которое им дано. Оно оберегает от метаний от одного учения или веры к другому, от одного учителя к другому, по его мнению, “лучшему”, и частых перемен упражнений на новое.

Поэтому при упражнениях йоги нужно больше быть довольным тем, что получается, чем недовольным тем, что не выходит, не торопиться с увеличением количества и сложности асан или иных приемов, стараясь прежде всего хорошо выполнять те, что получаются. Среди начальных приёмов созерцания есть наблюдение за своими мыслями, которые могут быть и не очень приятными для нашего самолюбия. Тем не менее, узнавая в себе и не очень хорошее, надо избегать желания уничтожить, подавить эти мысли, но быть как бы незаинтересованным их свидетелем.

У обычных людей довольство порождается достижением счастья. Когда же желания не удовлетворены и “нет счастья в жизни”, он недоволен. У йогина, напротив, "наивысшее счастье достигается довольством" (saṁtoṣād anuttamaḥ sukha lābhaḥ Йога сутра, 2.42) и отсутствия желаний.

Но если бы все ограничивалось довольством, то на этом счастье и пришлось бы остановиться. Не было бы побуждения к деятельности и изменению себя к лучшему самоограничением, самообузданием и пр. Для дальнейшего движения по пути йоги необходим уравновешивающий довольство противовес. По-видимому, таковым является тапас ("жар", "пыл", "горенье", “подвижничество”, "старание").

Подвижничество

 

Тапас — это одна из древнейших духовных практик, упоминаемая ещё в Ригведе. Само слово тапас означает пыл, жар, горение и родственно русскому “тепло”. В 10-й книге её есть небольшой гимн, в котором вселенная предстает родившейся из тапаса.

Родились порядок и правда

из вспыхнувшего жара (тапас)

от того — и ночь родилась

от того — океан волнистый

Из волнистого океана

год родился, распределитель

дней и ночей, Владыка

всего, что моргает.

Основал (он) луну и солнце

как и прежде[2], создатель

(сотворил) и небо и землю,

среду воздушную, свет после.

Ригведа, 10.190

Чаще всего понятие тапас передается в литературе как "подвижничество", “самообуздание”, “строгость”, "аскеза", причем со смыслом, близким к христианским понятиям "самоистязание", "покаяние". Здесь надо уяснить отличие: в христианстве подвижничество и самоистязание служит для угашения страстей, тогда как тапас — это возжигание внутреннего огня, и цель тапаса — получить опредёленные "плоды" от высших сил. В эпосе и пуранах тапас — это некая жертва своим телом, которой божество "обязывается" выполнить желание существа, предпринявшего тапас (тапасвин).

Значения ведийского тапас — жар, пыл, горение — имеет не только символический, но и прямо физиологический смысл, ибо упорное выполнение какого-либо подвижничества дает ощущение тепла или жара в теле. Этот жар является той живительной силой, которая подпитывает человека. Продолжая развитие образа, можно сказать, что огнем тапаса все нечистоты и недостатки сжигаются, уничтожаются (aśudhi kṣaya tapasaḥ). Поэтому комментаторы Йога сутры в большинстве толкуют тапас, как очистительное действие, входящее, наряду со свадхьяей и ишвара пранидханой в крийа йогу (Йога сутра, 2.1).

В индийских преданиях приводятся поражающие воображение примеры тапаса: тысячедневное (и даже тысячелетнее!) стояние на одной ноге между кострами, глядя на солнце; длительное голодание, после которого подвижник позволял себе подкрепиться каким-нибудь упавшим листом; или свойственный "демоническим" персонажам "шантаж" Бога, когда чтобы получить от Него дар непобедимости, отрубают свои члены и даже головы (как Равана, у которого их было десять).

Но тапас не только мифология и литература. Моньер-Вильямс приводит рассказ исламского путешественника, увидевшего однажды человека, неподвижно стоящего лицом к солнцу. Тот же самый путешественник 16 лет спустя проходя там же, обнаружил того же человека в том же самом положении[3]. И опять же — не всё в прошлом. И сейчас в Индии есть разнообразные садху, предающиеся тапасу, вызывающему у европейца ужас и отвращение. Тут и десятилетиями питающиеся лишь парой стаканов молока в день, тут и шиваиты с пронзённым трезубцем языком и губами, те, кто никогда не опускает руки, поднятой во славу Бога (экабаху) и даже две (двибаху), и своеобразные столпники (кхарешвари), не ложащиеся, даже для сна, по несколько лет, и, наоборот, передвигаются только ползком и даже совсем уж ставшие притчей во языцех "йоги, возлежащие на гвоздях".

 

 

Есть, есть такие

 

Тапас тесно связан с идеей жертвы. Лишения, которые претерпевает человек при подвижничестве — это своего рода жертва для достижения каких-то результатов. Тапасом достигаются многие необычные способности — ясновидение, яснослышание, чтение мыслей и внушение их и т.п., но, как и при достижении этих сил, другими способами необходима большая осторожность, ибо легко впасть в зависимость от них. Ведь тапас — вспомогательное и дополнительное средство осуществления йоги (Вачаспати Мишра), в отрыве от её цели кажущийся даже некой противоположностью йоге. Тапас — скорее, героический подвиг, а йога, особенно в понимании Бхагавадгиты — равновесие, уравновешенность ума.

"Ведь йога не для того, кто ест много или не ест совсем,

Не для слишком сонливого или бессонного, Ярый.

Кто сдержан в еде и развлеченьях, сдержан движеньями в действиях,

Сдержан во сне и бденьи, — обузданьем страдание удаляет". ((Бхагавадгита, 6.16-17).

И там же (17.5-6)

Если же "люди совершают тапас жестокий, не по Писаньям (aśastra)

В самообмане обуреваемы желаньем,страстью, насильем,

Без толку мучают совокупность составляющих тело

И Меня внутри тела, знай, это упорство буйных.

.

Тапас ни в коем случае не должен быть только делом подавления естественных стремлений ради тщеславных желаний. Тапас может быть безнравственным: "тамасным", "яростным", "демоническим", предпринятым "во вред себе" или "чтоб устранить другого" (Бхагавадгита, 17.19).

 

Согласно объяснению Вьясы и др. толкователей Йога сутры, тапас — это способность претерпевать пары противоположностей (dvandva): голод и жажду, жару и холод, стояние и сидение (в неподвижности), отсутствие речи (каштха мауна, букв. "молчание чурбана") и отсутствие выражения на лице (акара мауна). В него также включаются такие действия как умерщвление плоти, уменьшение количества пищи по мере убывания месяца (чандрайана), суровое покаяние, питание одними молочными продуктами и однодневный пост или пост через день или на седьмой день (сантапана) выполняемые так долго, как необходимо, и пр.

Один из весьма древних видов тапаса — пятеричный тапас (панча тапас), например, состоит в том, что в течение трёх самых жарких месяца в Индии (апрель, май, июнь) человек пребывает в квадрате между четырьмя кострами с пылающим солнцем над головой как пятым огнём. При этом тапасе тело становится худым и коричневым, а умение претерпевать жару возрастает многократно. По Свами Сатьянанда этим и такими распространёнными видами тапаса как пранайама; голодание, сосредоточение на одной точке из тела удаляются вредные вещества, тело становится крепким и выносливым, успокаивается и становится пригодным для созерцания.

Тапас чаще всего выступает в виде пребывания в одном положении. Неподвижное пребывание в одном положении во время подвижничества обучает тело для следующего этапа йоги — умению удобно и устойчиво пребывать в асане.

В результате тапаса приходит совершенство тела и органов чувств (kāyendriyak siddhi — Йога-сутра, 2.43).

Подвижничество обычные люди воспринимают как самоистязание, но это самовоспитание. Сущность подвижничества также в том, чтобы узнать пределы своей зависимости от тела и расширить эти пределы. Также, правда, не всегда, вместе с терпением вырабатывается и терпимость, потому что, испытав боль, узнав пределы своей воли, перестав считать себя всемогущим, человек становится мягче. Подвижничество особенно подходит для обращённых на внешний мир (экстравертов).

Подвижничество или тапас — не разовое действие. Его ценность — в непрерывности на установленный человеком срок. Это может быть трёхдневный, пост, двухнедельное молчание или даже двенадцатилетнее столпничество.

 

Индийский столпник (на рельефе Махабалипурама)

 

Среди современных садху обычно даже самое строгое подвижничество принимается на какой-то срок или выполняется до тех пор, пока оно не принесет плод — постижение Истины, святость или хотя бы просветление. Направленное на подчинение тела подвижничество обычно сочетается с более лёгкими для тела или требующими не только воли, но и развития ума и чувств, упражнениями. Сильная воля совершенно необходима в йоге, чтобы обуздать волнующийся и капризный ум, мешающий постижению Истины созерцанием.

В условиях современной западной жизни подвижничеством могут стать простые действия: подъём, положим, на час раньше, чем вошло в привычку, ежедневное и определённое временем упражнение в асанах хатха йоги в современном толковании или простая зарядка.

В йоге и буддизме тапас в высших своих проявлениях преобразовывается в психологические упражнения. Свами Шивананда понимает тапас обобщенно — как сдерживание чувств.

Очень важная психологическая особенность тапаса как очистительного средства указана Ману (11.234): если в душе человека «при совершении какого-либо деяния остаётся тяжесть, тогда надо исполнять подвижничество, покуда эта тяжесть не будет “удовлетворена”.

В зависимости от нрава или призвания человека подвижничество для мыслителя — приобретение знания, для воина или правителя — защита людей, для предпринимателя — хозяйственная деятельность, а для наёмного работника — служение.

Чтобы подвижничество было направлено к Благу и приносило благие плоды, оно должно основываться на указаниях и примерах великих учителей — мудрецов и святых. Предпринимающий тапас даже ради преходящих целей должен помнить о Запредельной, Высшей цели (парайана) и, чтобы не забывать её, постоянно сверяться с признанными источниками. Такими источниками в Индии являются священные Писания (шрути и шастра) и указания почитаемых учителей.

 

Самообучение

 

В согласованной целостности составляющих нийамы подвижничество (тапас) направляется самообучением (свадхьяя) и преданностью высшей идее (ишвара пранидхана) и недаром все три они составляют деятельную (крийа) йогу (Йога сутра, 2.1).

Свадхьяя (sva + adhyāya, буквально, "своё` изучение") в ведийском мироустройстве подразумевалось как изучение своего ведийского текста. Это слово, ещё не встречающееся в самхитах, впервые начинает широко употребляться в поздневедийское время в прозаических брахманах. Определение означает повторение распевцем ведийского текста для заучивания, запоминания и передачи по непрерывной цепи от учителя к ученику. Согласно Тайттирии араньяке, ведийские тексты следует воспроизводить по мере сил постоянно: днём и ночью, в лесу, деревне, стоя, идя, сидя и т.д. Тогда человек обретает желанные миры и становится свободным от долга по отношению к ним.

В перечне пяти "великих жертвоприношений" (маха яджня), приведённому Шатапатха брахманой в порядке возрастания их значения, — живым существам, людям, предкам, богам и Брахману, "жертва Брахману" сопоставляется со свадхьяей. Рамануджа называет “жертвой знания” “знание смысла свадхьяи” (знание смысла повторения или повторяемого текста).

Свадхьяя прежде означало и в основном означает изучение, чтение, повторение именно священных текстов. Мирское же образование, чтение научных статей или словарей таковой не является. И Вивекананда настаивал: "Читайте только те книги, которые написаны людьми прозревшими".

В силу многозначности санскрита и гибкости традиции йоги свадхьяя ныне толкуется гораздо шире — как "изучение себя", куда входят и самообучение, самообразование.

Но и при таком расширенном толковании понятия свадхьяи заучивание и воспроизведение (джапа) вместо ведийских гимнов мантр остаются основой упражнения. Свадхьяей считается произнесение пранава (слога ОМ) или своей избранной мантры (iṣṭa mantra), в которую занимающегося посвятил гуру, наряду с изучением Писаний или священных текстов, говорящих о совершенной духовной свободе.

Повторение мантры, как одно из средств свадхьяи йоги Патанджали, делится на три вида:

1. слышимая

2. шепотная

3. умственная

Из этих трёх высшей, но и самой трудной считается умственная.

Многими толкователями свадхьяя приравнивается к суровейшему тапасу, даже если при этом человек, умащённый благовониями, украшенный драгоценностями, покоится на мягком ложе и т.п.

Несколько иная точка зрения на свадхьяю у Свами Кришнананды, который считает её поддерживающей и облегчающей выполнение трёх главных членов нийамы — шауча, самтоша и тапас. Если у нас нет возможности заниматься физическими очищениями, предаваться тапасу, мы можем, по крайней мере, читать священные Писания и, читая вдохновенное, вдохновляться выраженными в словах высокими истинами, примерами людей великой веры и верных поступков, укреплять свои убеждения. Разница, видимо, в том, что традиционный подход — это устное воспроизведение (даже если произносится "про себя") иногда очень больших по объёму текстов, а Свами Кришнананда имеет в виду чтение написанного текста (хотя и последний при многократном повторении заучивается). В качестве таких текстов он указывает некоторые главы Бхагавадгиты или Дхаммапады, Нагорную проповедь в Евангелии или "Подражанию Христу", гимны и песни мудрецов и бхактов, отрывки из эпоса и пуран. А заканчивает обычно: "Это само станет тапасом. Свадхьяя сама — великая аскеза, великое благоговение, поклонение, медитация".

Свами Шивананда считает, что "ежедневного чтения Бхагавадгиты достаточно для ежедневной свадхьяи".

Вне зависимости от того, верим или не верим мы в боговдохновенность и святость Писаний, пренебрегать отражённым в них опытом человечества в познании Истины не стоит (может в древние времена Она была менее отдалена от человека, менее раздроблена словами и искажена ошибками?).

К тому же, как в какой-либо научной деятельности, чтобы понять вопрос, мы изучаем имеющуюся литературу, так и в не менее трудной науке йоги полезно знать, что о ней сказано осуществившими её людьми. так мы избежим многих ошибок и опасностей на этом пути, не будем биться лбом в открытые двери, сохраним силы и время, не навредим другим.

О психофизическом воздействии самообучения. Поскольку слова с высоким смысловым содержанием имеют высокий энергетический “заряд”, то повторение священных Писаний и слушанье бесед мудрецов об истине (сатсанг) оказывают благотворное влияние на человека.

Если применять столь ныне столь излюбленное и употребимое, вплоть до непотребности, всякими невеждами, слово «энергия» к духовной области, то энергия мудрости «излучает» на самом тонком уровне. “Мудрость — это преобразователь энергетических потоков” (Свами Сатьянанда). Она может изменить и зарядить ум и энергетическое поле, что усилит жизнестойкость. Осознает ли человек эти изменения или нет, тем не менее, они будут происходить. Но он должен быть восприимчивым.

И помня, что книги — эта не сама Истина, а её выражение, надо избежать опасности подмены осуществления Истины чтением или разглагольствованиями о Ней. Поэтому, чем менее механичен процесс чтения и повторения и чем больше он осмыслен, тем больше возможностей у нас увидеть содержащуюся в ней Истину.

"От свадхьяи — связь с желанным божеством" (svāhyāyad iṣṭa devatā samprayogaḥ — Йога сутра, 2.44). Но желанное божество — не обязательно божество (в индуизме часто — природные стихии, силы, качества, абстрактные понятия) и не обязательно высшее божество. Высшее Божество или, точнее, Высшее Существо в йоге — это Ишвара, Владыка, "учитель всех учителей" (Патанджали), тот, кто "не имеет совершенства, равного ему и превосходящего его" (Вьяса. Йога-бхашья, на 1.24).

Верность высшей идее

 

Преданность или подчинение Владыке (īśvara praṇidhāna) — пятая часть нийамы.

Раньше было распространено мнение (Р.Гарбе, С. Радхакришнан, Д. Чаттопадхьяя), что сутры, касающиеся Ишвары (Владыки) введены в Йога даршану Патанджали достаточно механистично, как уступка теизму, чтобы сделать учение более привлекательным и доступным для верующих, и что они слабо связаны с главной целью и приёмами йоги. Это расценивалось как порча изначально сугубо практической системы.

Думается, такая точка зрения несколько прямолинейна, особенно, если смотреть на учение йоги как на целостное образование, в котором были вместе соединены способы достижения Истины ведийского и местного наследий, а также её прикладной направленности. В ряду описанных в Йога сутре упражнений для сосредоточения, образ или идея Владыки (Ишвары) — всего лишь одно из средств для собранности и сосредоточения. Обычный человек неспособен мыслить отвлечённо и беспредметно (без образа, слова), поэтому поклонение Ишваре — необходимое средство сосредоточения мысли сначала на каком-то одном образе.

Связи ишвара пранидханы со многими частями йога даршаны очевидны и естественны. Например, если брахмачарья — это благоустремленность без определённого (идейного, олицетворённого) высшего объекта, то ишвара пранидхана как бы уточняет эту цель, указывая её в виде Владыки в образе. Виджнянабхикшу считает, что из всех видов сознательного созерцания созерцание высшего божества считается важнейшим. Вместе с тапасом ишвара пранидхана способствует развитию вайрагьи (бесстрастия) и учит отречению от эгоистических стремлений.

В сущности, упражняющийся может устанавливать ум на любом образе, предмете или идее, которые ему нравятся. Но предпочтительность установки ума на Владыке, объясняется толкователями тем, что в этом случае удовлетворённый Владыка удалит многие помехи на пути йогина, и ему будет легче достичь успехов. В крийа йоге, о которой упоминает Патанджали (2.1), ишвара пранидхана рекомендуется как отправная точка практической садханы.

Так кого или что назвать Владыкой? Кому быть преданным? В текстах, изучение и чтение которых рекомендуется для свадхьяи, То Высшее Существо могут называть множеством имён: Вишну, Шива, Кришна, Христос, или вообще отрицать существование Творца и Правителя мира (например, в ранней санкхье, мимансе, буддизме).

Может, это поможет понять осмысление сутры 1.27: "Его выражение — пранава (Ом)"?

Смысл ишвара пранидханы нелегок для понимания, тем более в нашей стране это осложнено останками воинственно-материалистическо-атеистического воспитания.

Индийские авторитеты истолкователи йоги объясняют ишвара пранидхану как преданность Богу, покорность Богу, посвящение себя Богу, поклонение Богу, а также несколько выделяющимися из этого ряда "установление Бога мотивом всех действий" (Р.Рай) и "ощущение всеприсутствия Бога" (Свами Шивананда). Раджа Бходжа, комментатор Йога сутры понимает пранидхану, как "“разновидность бхакти, когда все деяния совершаются не ради их плодов, таких как земные радости, но только во имя учителя учителей”.

 

 

Домашняя пуджа в брахманской семье

 

Авторитеты йоги считают, что ишвара пранидхана осуществляется молитвой (в этом случае она проявляется как свадхьяя), поклонением в виде пуджи (храмового или домашнего богослужения) или хаваны (жертвоприношения огню). Однако, это местные и частные проявления, формы, средства поклонения, а не сама ишвара пранидхана. Узаконенные и официозные религии могут стать и часто становятся препятствием непосредственному переживанию Высшей Силы. Некоторые назойливо талдычат о Боге, ходят на службы в церковь, как на службу, мнят себя истинными христианами (подставьте любую конфессию), но при этом в их уме Бога гораздо меньше, чем каких-нибудь мирских забот или тщеславных желаний выглядеть набожным и благочестивым.

Помните, у Достоевского? — “Если Бога нет — то всё позволено” (подразумевается — самое злое, самое дурное, самое гадкое). Но значит ли это, что если Бог есть — то не позволено ничего? Шри Рамакришна парадоксально советовал: “Установите свой ум на Боге и тогда делайте, что хотите”.

Поначалу особенно важна искренность отношений со Всевышним, памятование о Нём, и действия ради Него не только в отведённое для обряда время, но и в каждый миг жизни. Однако начинающим чувства полной самоотдачи Владыке достигнуть непросто и, как и в случае с телесным или умственным совершенствованием, ишвара пранидхана требует постоянной "тренировки". Если занимающийся будет сознательно и последовательно развивать в себе чувство преданности Самому Высшему, поначалу более или менее механистическое совершение обрядовых действий превратится в действительное почитание Его и в полную самоотдачу, уничтожающую закрывающий Истину эгоизм. Суть ишвара пранидханы в том, что в сознании упражняющегося появляется центр, вокруг которого начинают собираться, сосредотачиваться (и одновременно объясняться) как внешние, так и внутренние впечатления. Поэтому в Йога сутре ишвара пранидхана указывается как особое средство достижения самадхи (1.23 и 2.45). Так мгновенно происходит кристаллизация в насыщенном растворе при добавлении одной-единственной капли. То есть путь преданности Владыке выступает как независимый путь достижения цели йоги, заменяющий следование по восьми ступеням её! Таким образом, в Йога даршане мы видим следы и бхакти йоги , ведущей к конечному соединению с Возлюбленным в самадхи.