САМОСВЕТ

Каковы времена — таковы имена

Хорошо там и тут, где по имени зовут.

(Русская поговорка)

... Мы все должны

Признаться: вкусу очень мало

У нас и в наших именах

(А.С. Пушкин «Евгений Онегин»)

 

Мир предстаёт нам в виде обликов и имён. Всякое воспринимаемое нами явление, предмет. или ряд их мы волей-неволей, сознательно или бессознательно именуем. В индуизме и буддизме проявленный мир называется намарупа, но имя, наименование (нама) поставлено даже впереди обликов или форм (рупа)!

Всякий живущий имеет имя. В понимании древних имя — это суть мира и личности. Столь важная, что древние египтяне, записывая имя умершего на стенах гробницы, считали, что тем самым обеспечивают его посмертное существование, а некоторые первобытные племена устраивали охоту за именами: убивая пленника, вызнавали его имя и присваивали себе. Наречение именем — это появление человека в обществе. До этого времени ребёнок личностью как бы не признавался[1]

Мы и сейчас говорим «именитый человек», «он приобрёл имя», разумея — приобрёл известность. Люди ценят «доброе», «честное» или «незапятнанное имя». Когда с кончиной исчезает личность, имя ещё остаётся в памяти близких или потомков. Когда хотят указать на окончательное забвение человека или народа, говорят: «и даже имя его позабыто».

 

 

Под чужой потолок подведут, так и другое имя дадут

Знавал я одну семью кришнаитов, в которой двум младшим дали имя Богдан и Кришна. Когда они вырастут, будут зваться Богдан Дмитриевич и Кришна Дмитриевич. Звучит непривычно, особенно последнее. А впрочем, не более, чем Михаил Дмитриевич.

...Античный Рим умирал из-за внутреннего разброда и натиска варварских народов — бывших жертв его завоеваний. В темноте его катакомб, а после и на развалинах из маленькой палестинской секты выросла христианская церковь. Её писания описывали события и людей Ближнего Востока, оттуда же были большинство первых проповедников, мучеников и епископов. Поэтому особо священными почитались имена семитских языков — арамейского, древнееврейского, сирийского (Иоанн, Михаил, Анна, Мария и др.). Часть Ближнего Востока, бывшая под влиянием греческого языка и культуры, внесла древнегреческие имена (Александр, Андрей, Елена, Ирина и др., а останки римской культуры оставили латинские (Виктор, Герман, Наталья и проч.)

С крещением в новую веру обращённые получали и новые имена, означавшие разрыв с грешным миром. Поначалу действовала сила примера или посула (принятие церковного имени обеспечивало заступничество святого тёзки), позже — давления, а потом повеления.

На Русь христианство пришло из Византии, почему во времена двоеверия христианство в народе называли «грецкой верой". "Импортированный" оттуда именослов содержал поначалу 600 с лишним имён, из коих только четыре исконно славянских. Но и по прошествии веков после того, как к святым , равноапостольским и мученикам были причислены некоторое число «местных», к XX в. в святцах набралось их не более 2-х десятков.

В «Указателе святых православной церкви» было 681 имя, тогда как у еврейских подданных России, которым духовные власти предоставляли свободный выбор имени, «будь то даже заимствованные у язычников» — 3-4 тысячи, а в протестантской Германии, не признававшей святых — примерно 7 тыс. имён[2]. Примерно столько же в Словаре древнерусских личных собственных имён Н. М. Тупикова, а если взять имена славянские других стран[3] — их будет много больше.

Возьмём всего лишь один куст имён от слова "добро» — Добpo, Добрава, Добря, Добрыня, Добрило, Добрята, Доброслав, Доброгость, Добродеюшко, Доброй, а также Добромысл, Доброгнев... Можно ли образовать столько осмысленных имён от иноземных Алгабдил, Самуил, Текклагаввариат, Скалодотия или Феопистия?

В былинах, византийских хрониках и латинских анналах, составленных ещё до крещения славянских племён, в русских летописях и документах, в ежегодно находимых берестяных грамотах сохранилось множество древних имён. По ним можно очертить основные правила древнего именаречения.

У славян обычно было три имени, дополняющие друг друга: имя собственное, родовое и прозвище. Трёхчастность нынешних имён — остаток этого обычая.

Выбор имени всегда связан с мировоззрением и родной природой. Давали имена по многообразным доводам:

- по чувствам родителей (Ждан, Неждан, Нечай, Хотько, Перемил, женское Радость и ныне существующее в Болгарии),

- по очерёдности появления — Первой, Второй, Третьяк, Четверик, Пятуня, Девятко и т.п., по дню рождения, месяцу или года, (Середа, Пятница, Лютый (февраль), Май, Лето, Зимa, Есеня (осень), откуда произошла фамилия Есенин.

- по нраву ребёнка (Глазун, Курнос, Губарь, Бессон, Шумило, Смирной, Бушуй).

- В зависимости от взгляда (от взора") на мир — жизнерадостного или мрачного — давали имя, которое или привлекало счастливую судьбу (Бессмертной, Богатко, Царь, Пан, Живень, Красава, Милуша), или имя-оберег, которое должно было отвлечь или напугать злые силы (Горе, Некрас, Хвороща, Желтуха)

- Близость к природе дала многочисленные растительные (Крапива, Слива, Ревень, Редька, Ячмень), "звериные и птичьи имена. Часть из них, возможно, была воспоминанием о некогда почитаемом родом животном-тотеме, а часть — от созвездия, под которым младенец родился (Бык, Козёл, Баран, Лось, Волк, Лебедь, Коршун). Например, Лосем в народе звалось созвездие Б. Медведицы, Волчьей звездой — Сириус (тут и созвучие с «серый»!), а Коршуном называлось на атласах XVIII в. созвездие Лебедя.

- Во все времена при любой вере нарекали ребёнка по имени божества, сверхъестественных существ или святого. Даже в средневековых документах остались имена в честь исконных богов Ярило, Волос, Чур, Русалка, Упырь, Дивей, Бес. А то же имя Ярило дожило, по меньшей мере, до середины XVII в.: по рождению имя казацкого десятника Дмитрия Михайлова, впервые со своим отрядом дошедшего до Чукотки, — Ярило Зырян.

- по имени почитаемого предка. В славянских княжеских родах ребёнку давали имя умершего предка, что является косвенным свидетельством о существовании представления о перевоплощениях.

- Имена могли меняться с возрастом, или сменой занятий, или заменяться прозвищем (Кожемяка, Дудолад, Костолом).

И ещё по многим-многим основаниям. Языковеды насчитывают до 20-ти разрядов русских имен.

Это были, так сказать, естественно образуемые имена. В них нет ничего примечательно славянского. Но был разряд имён, которые давались не всем и по особым правилам.

Большую часть (103) из 190 имён, упоминаемых в «Повести временных лет", составляют так называемые княжие имена. Из них большинство из двух основ со второй: на -слав — Святослав, Станислав, Всеслав, Ярослав, -полк — Святополк, Ярополк; -мир — Владимир, Творимир, Будимир и другие (Всеволод, Рогволод, Ратибор).ъ

Большую часть (103) из 190 имён, упоминаемых в «Повести временных лет", составляют так называемые княжие имена. Из них большинство из двух основ со второй: на -слав — Святослав, Станислав, Всеслав, Ярослав, -полк — Святополк, Ярополк; -мир — Владимир, Творимир, Будимир и другие (Всеволод, Рогволод, Ратибор). Имена эти сложились во времена славянского единства и распространены по всему славянскому миру — от Южных Балкан до Русского Севера, от Чехии до Тихого океана.

Сейчас в пору разброда и развала, опять в ходу идейки о позднем происхождении названия славяне от sclavus, slave, раб. Делается это то ли от недоумия, то ли хитроумия, в силу давней западноевропейской идеологемы о славянах-варварах и чтобы разбить ещё одно звено, соединяющее родственные народы. Можно было бы привести множество доказательств из разных устных и письменных источников о древности названия славяне, но мы говорим об именах, и пусть они и ответят.

Слава была одной из главных целей и добродетелей воина и у древних греков («Илиада"), и ариев Индии («Махабхарата»). Выражение «ища себе чести, а князю — славы» повторяется в великом нашем домонгольском памятнике — "Слове о полку Игореве». И чаще всего имена князей и воевод включали в свой состав часть -слав и строились по древнему индоевропейскому образцу, сложившемуся тысячелетия назад. Ещё Фаминицын высказал мысль о родстве имени Гера, значения которого греки уже не знали, и славянских Ярь, Ярило, а имени Геракл с Ярослав, а сицилийского Hrullos с Ерылом[4]. Теперь доказано, что некоторые древнегреческие имена родственны, а возможно, и восходят к славянским корням. Перикл — Пере(я)слав, Софокл — Собеслав, Досикей=Данислав, Стисикл=Станислав[5].

И они совершенно отличны от позднейших имён других языков, включающих в свой состав слово раб, слуга: греческое Феодул, «божий раб", арабское Абдуррахман, "раб Всемилостивого», индийское Харидас, «раб Вишну». Даже само название пришедшего из Византии вероисповедания, — православие — включило эту столь важную для нашего языка часть — слав. И не зря любые имена на -слав и сейчас имеют общую краткую форму Слава. Видимо, уже в незапамятные времена основа слав указывала на языковую и родовую общность.

Но если вглядываться глубже в древность, в эпоху до войн и революций, так сказать, то самоназвание славяне (от "слава") восходит к "словяне/словены" — от "слово", то есть люди слова,  те, чьи слова понятны. А вот немцы с этой точки слышания немы. Тогда от "слова"  приходим к той же "славе" через "слыть" (быть известным) и к великому славянскому сопоставлению: язык=народ. О таком единстве людей с общими понятиями, речью и жизнью помнит и слово  "сословие". А погружаясь дальше — уже в индоевропейскую древность —  название "словены" выросло из понятия "свои".[6] И значит, "свои" — это родные, свободные, говорящие на своём языке.

В именах видны и другие черты славян. Древние историки отмечают удивительное их гостеприимство, подтверждаемое именами Радогость, Пирогость, Гостевид. И были имена, указывавшие на воинское призвание: Святополк (святое войско или свет войска), Ярополк (то же самое, ибо ярый — светлый), Бранимир (обороняющий мир), Боривой (оборевающий воинов), западно-славянский князь, разгро­мивший крестоносцев, Ратмир ( «рать мира»), Мечислав (славный мечом).

Наши предки любили мир, понимая его не просто как не-войну, но как общность, общину и согласие: Любомир, Радомир, (радующийся миру и радующий мир), Драгомир, Хотимир (желающий мира или желанный миру). Умение хозяйствовать тоже ценилось (Доброжир, Домажир, Доманег, Жирослав). Кажется, есть и остатки свидетельств о существовании языческих мудрецов и жрецов, из коих особенно показательны Мудр, Любомысл, Добромысл, Осмомысл (умеющий думать сразу восемь мыслей), Боголеп, Богухвал.

История имён — это история господствующих идей и людей. «Повесть временных лет» (под 912 г.) включает русско-византийский договор с такими словами: «Мы от рода русского: Карл, Инегельд, Фарлаф, Веремуд (Вельмуд), Рулав, Гуды, Руалд, Карн, Фрелав, Руар, Актеву, Лидул, Фост, Стемид». Знакомы ли они чем-нибудь нынешнему русскому? Имена свидетельствуют о захвате власти инородцами, хотя и не иноверцами. Варягами были Рюрик, Аскольд и Дир, князь Игорь, его жена Ольга, но их имена Ингвар и Хельга уже ославянились.

Первым из князей стал носить славянское имя Святослав, победитель греков и хазар. Это свидетельство смены политики древнерусского государства, которое создало такой крепкий обычай, что церковь была вынуждена подчиняться ему. Почти все князья, хоть и были крещены, за малым исключением отныне носили древние имена. И в историю входили, как правило, с этими, а не христианскими именами, хотя летописали историю в христианских монастырях. Мало кто знает, что календарные имена первых святых Руси Бориса и Глеба — Роман и Давид, что крестивший Русь Владимир крещён Василием, а Богдан Хмельницкий (это уже XVII в.) — Зиновием. А Иванов I- го и IV-ro различают по прозвищам Калита и Грозный.

 

 

Война имён

Государственная религия победила. Раскол на мирские и крестные имена был преодолён. Имя стали давать в церкви. Известны много случаев, когда находившийся не в духе или обиженный на прихожанина поп давал его детям имена "позаковыристей». Народу оставалось лишь утешать себя поговоркой «хоть горшком назови — только в печь не станови».

Прежде имя связывало с землёй, было выбором, приручением судьбы или борьбой с ней. Теперь верили — кто носит имя преподобного — будет счастлив, а кто мученика — несчастлив. Имена стали писать на бумажках и вытягивали наугад. А помните, как давали имя герою гоголевской «Шинели»? Святцы понуждали выбрать из Мокия, Соссия, Хоздадата, Трифилия, Дулы, Варахасия. И пришлось отчаявшейся мамаше выбрать самое простое — назвать ребенка по отцу Акакием. Так «сами собою случились такие обстоятельства, что никак нельзя было дать другого имени».

Пришлось народу находить иные способы сохранения самобытности, своеобразия и языковой свободы. В непонятные и чуждозвучащие иноземные имена пытались вдохнуть смысл созвучием со знакомыми предметами и явлениями. Так, в лесковском "Левше" (тоже, кстати, имя) министром Кисельвроде назван канцлер Нессельроде. Русские солдаты 1812 г. переиначили имя военачальника Барклай де Толли в Болтай-да-только, а в документах засвидетельствованы переделки фамилий иностранцев: Гамильтона — в Хомутова, Кос-фон-Далена — в Козодавлева, Пагенкампф — в Поганкину. Ещё до появления фамилий то же было и с именами.

И не просто это дразнилки, но необходимое языковое народное творчество. Еврейское Йоханаан язык переиначил в полторы сотни (!) разновидностей: Иван, Иванко, Ива, Ивик, Ваня, Ванюха, Ванюша, Вантей, Ваньча.... Иоанном оно осталось лишь у царей и священников. Давида усекли до Вида, Соломон превратился в Солоню и Солю (что созвучно со словами солнце и соль), Клеоник стал Клёном, Галактион — Локтионом от локоть, Евсевий — Овсеем (от овёс), лат. Сильвестр — Селиверстом (от село+верста). Греч. Георгий распалось на Егор и Юрий. В именах Нюра, Нюша не узнаваемо еврейское Анна. В ревизских сказках греческое Епистима писалась как Апистима, Пестелинья, Лепистимья и т. п., но ни разу в своей правильной форме. Гликерия («сладкая») стала Лукерьей (от лук?), Софья - Соней (сонливой), Мария — Машей, Маней (от махать, манить?), Елена — Алёной (от аленькая), а Ирина — Ариной или Ориной (по созвучию с орать — пахать и кричать?), а .

Официальные имена народ употреблял как насмешку. Языковед Лев Успенский даже назвал такое явление «войной имён". О простаке и сейчас говорят "эх, ты ваня» или "вася ты мой вася!», хотя может он и не Иван, и не Василий вовсе. Имя Феофан переделали в фофан — дурак, Пантелей стал пентюхом, Елевферий — олухом, Феофилект — фефёлой (простофилей), Емельян — болтуном, пустомелей («мели Емеля, твоя неделя»), Окулей или Улитой звали дурочек, а имя Аника (греч.«непобедимый») стало ехидно противоположным («аника-воин, сидит да воет»).

Несмотря на вроде бы равенство всех перед Богом, имена явно делились на простонародные и "благородные». К первым в XIX в. относились например, Иван, Кузьма, Аксинья, Фёкла, Матрёна, а ко вторым — Александр, Николай, Мария, Тамара. Народ в поговорках это отметил:«Горькому Кузеньке горькая и долюшка». «На бедного Макара (греч.счастливый») все шишки валятся». Когда младенца из гоголевской «Шинели» окрестили Акакием,«он заплакал и сделал такую гримасу, как будто бы предчувствовал, что будет титулярный советник». Имя приобрело власть над личностью.

Богатейшие возможности русских суффиксов позволяли выразить множество оттенков отношения к человеку, его состоянию, происхождению и пр. Имена детей не от главной жены, а от невенчанной по церковному обряду (хоти) или наложницы окончивались на -ец: Мстиславец, Ярославец. Попы в челобитных писались на -ище: Иванчище, Петрище, Степанчище.

В своё время западник В.Белинский негодовал против крестьянских имён с окончанием на -ка. Но такие имена у крестьян были из ряда возрастных: Ванька становился Ванюхой, женившись — Иваном, а достигнув зрелости, состоятельности и уважения — Иван Ивановичем. Однако в уменьшительном суффиксе -ка/-ко прежде не было ничего уничижительного. Галицких князей Червонной Руси звали Василько, Владимирко. У русских были имена Радка, Щетинка, Малинка, а у болгар, сербов, чехов и ныне — красивые имена Гойко, Живко, Станко, Славянка, Цветанка. Величание по отчеству употреблялось в праздничные дни, например, в святки и на свадьбах, когда как бы воспроизводился мир свободных общинников. Но при крепостничестве многим так и не удавалось стать самостоятельным хозяином, и не всякий по своим качествам и занятиям заслуживал отчества, оставаясь до седых волос Ванькой, как например, звали извозчиков.

Создателя чиновничей «Табели о рангах» Петра I звали «герр Питером». Его реформы с безоглядным переносом западных образцов привели к слишком большой власти западных наёмников, после смерти императора отдавать ее не собиравшихся.

Голандскому и прусскому манеру

Туземцев учат шкипер и капрал,

Голштинский воск сержант наводит палкой,

Курляндский конюх тычет сапогом

(М. Волошин "Россия")

Когда в 1741 г. гвардия возвела на престол Елизавету, и русское вновь обрело права, в обиход вошли имена Вера, Надежда, Любовь. Древниe имена стали встречаться даже среди вельмож. Так, отца П. В. Нащокина, друга Пушкина, звали Воином. Бывшая немецкая принцесса Софья Фредерика Августа Анхальт-Цербсткая (правильней, Сербская, поскольку эта область была местообитанием лужицких сербов), став императрицей Екатериной II, благосклонно принимала в посвящённых ей стихах старинное имя Милица. В начале XX в.Милицей назвали и одну из великих княжон.

Грянул 17-й год. Явились новые пророки, «святые" и мученики: вожди пролетариата, комиссары и павшие в классовых боях. Крестины стали Октябринами, попов сменили писари в комбедах, сельсоветах и ЗАГСах, где согласно«методическим рекомендациям" ("советским святцам’’) давали новые имена. Многие из них были анаграммами-ребусами: Дамир (Даёшь Мировую Революцию!), Вилорик (В. И. Ленин Освободил Рабочих И Крестьян), Лорикэрик (Ленин, Октябрьская Революция, Индустриализация, Коллективизация, Электрификация, Радиофикация И Коммунизм), Пятвчет (Пятилетку — В Четыре года), Лагшмивара (Лагерь Шмидта В Арктике), совпавшее по звучанию с названием дня индийской богини Лакшми, что получше явившихся тогда же имён Эротика, или опереточных Травиата (падшая), Баядера (храмовая проститутка), или даже Артиллерийская Академия. Появились мальчики с именами Юрист, Электрик, даже Главсп[ирт] и Винегрет (на закусь, видимо). И в 30-е гг. в некоторых русских деревнях Урала и Сибири по улицам бегали только Бернгарды, Рудольфы, Маргариты, Феликсы да Роберты. Поэт Рождественский, родившийся в русской деревне Косиха на Алтае в 30-х был назван в честь секретаря крайкома, Роберта Эйхе.

Нo та же волна борьбы с церковной идеологией вынесла на свет, например, красивые имена Лада, Злата, Светлана, взлетевшее сегодня на четвёртое место среди женских имён. Хотя ещё В. Жуковский сделал его именем героини своей баллады, откуда его взял поэт — загадка: в православных святцах его нет.

Поэты удивительно чутки на имена. Для невесты Руслана Пушкин выбрал имя Людмила («милая людям»). Он же «впервые именем Татьяна страницы своего романа» "своевольно» освятил. В Древнем Риме, откуда, считают, это имя, его значения уже не знали. Полагают, что оно происходит от языка сабинян. А в свете следов общеславянского языка на Апеннинском полуострове не исключено, что истоки и таких имен, как Сергей, Сила гораздо ближе к славянским, чем принято наукой. То же с именем Вадим, документированным в Персии в IV в., но, видимо, являющимся сокращением от Вадимир (спорящий с миром) по образцу — Радим от Радимир, Творим — от Творимир.

Раскол между господствовавшей "западнической" дворянской и народной культурами создал склонность умоложать, представлять всё славянское как более позднее — заимствованное. С подростковости помню всякие печатные объяснения происхождения имени Борис с каких угодно языков, только не от русского: с латинского как «тяжёлый" или с тюрского – от «барыш». А ведь имя носили болгарские князья, до сих пор оно живо среди южных славян, встречается оно и в новгородских берестяных грамотах. В Ипатьевской летописи (под 1152 г) к одному лицу относится отчество Борисович и Бориславович,. Даже такое ясное по значению и происхождению имя как Владимир ухитрялись возводить к словам «знаменитый» или «предсказывать» из германских языков на том основании, что у этих народов было похожее, но на их языке не столь ясное по значению имя Вальдемар. Почему-то не допускалось, что оно, как и Ярислейф из Ярослав — искажённое заимствование из славянского. А отмеченное как имя в XV в. слово богатырь возводили к монгольскому или тюрскому батыр, хотя вероятней, путь обратный — от древнерусского бога тур и более древнего буй-тур, как звали воителей в «Слове о полку Игореве».

Раскол между господствовавшей "западнической" дворянской и народной культурами создал склонность умоложать, представлять всё славянское как более позднее — заимствованное. С подростковости помню всякие печатные объяснения происхождения имени Борис с каких угодно языков, только не от русского: с латинского как «тяжёлый" или с тюрского – от «барыш». А ведь имя носили болгарские князья, до сих пор оно живо среди южных славян, встречается оно и в новгородских берестяных грамотах. В Ипатьевской летописи (под 1152 г) к одному лицу относится отчество Борисович и Бориславович,. Даже такое ясное по значению и происхождению имя как Владимир ухитрялись возводить к словам «знаменитый» или « предсказывать»из германских языков на том основании, что у этих народов было похожее, но на их языке не столь ясное по значению имя Вальдемар. Почему-то не допускалось, что оно, как и Ярислейф из Ярослав — искажённое заимствование из славянского. А слово "богатырь" (отмеченное как имя в XV в.) возводили к монгольскому или тюрскому батыр, хотя вероятней, путь обратный — от древнерусского бога тур и более древнего буй-тур, как звали воителей в «Слове о полку Игореве».Всякие имена меняются, всякие времена минуются. И всё повторяется. С 60-х гг. у нас стали появляться Гарики, Рэды, Радии. Как младенцы при крещении и монахи при пострижении, так ныне экстрасенсы, кришнаиты, суфии, сикхи, ламаисты из русской России называют себя Авессаломами да Виссарионами и получают при "инициации» звучные санскритские, арабские, тибетские и прочие имена.

 

 

Имена или номера?

Время от времени в ООН поступают проекты типовой системы имён. Один футуролог предсказывал, что в много­миллиардном коммунистическом обществе полное имя героя «Туманности Андромеды» выглядело бы так: Дар Ветер Гром Opr Hoop из команды Новая Аврора федерации Северная Таврия 124 С212 В3793 АЕ674596.

Тогда имя может заменить № кредитной карточки и адрес электронной почты, культурное своеобразие — стандарт, а человека — компьютер! А загадка звучности этой приставки к номеру проще пареной репы: многократный повтор звука р. На столь же непритязательном основании часто присваивают имена своим детям и родители, коим не повезло ро­диться в коммунистическом или технологическом раю.

Имя — одно из важнейших средств сохранения самобытности и приобщения к мировоззрению предков и звеньев преемственности.

Люди могут знать, что значат их имена на латыни, иврите, или санскрите, но у языка свои законы. Нарушать их в лучшем случае — бесполезно, в худшем — грозит утратой остатков культурного своеобразия.

Число употребляемых имён уменьшается. Варухи, Павсикахии, Вилорики, Диктатуры и Интегралы ныне благополучно исчезли. Но если бы только они! Примечателен такой случай: родители назвали дочурку Гориславой, а соседи стали недоумевать да сетовать: что, мол, не назвали по- русски — Ирой или Аней.

Так откуда взять новые? Может, лучше поискать старинные? Наперекор одинаковости и дикой вестернизации идёт мода на старинные, как думают, русские имена — Тарас, Ксения, Настасья, которые на самом деле греческие. Но распространяются или устойчивы имена славянские. Из 20 самых распространённых женских имён в наше время таковых — по меньшей мере шесть. Есть удачные новообразования (или восстановления?) — Снежана, Заряна, Милана. Мужчины более туги на перемены, но Владимир, Юрий, Вячеслав, Станислав, Игорь, Вадим также в первой двадцатке.

Языковеды считают главной помехой распространению исконных имен не их чужеродность и непонятность, а торжественность их звучания, необходимость придумывать забытые бытовые сокращения. А мы люди скромные и думать не очень любим. И всё же подумаем о названии этого очерка.

Может, каковы имена — таковы времена?